Глубокое бурение

Крупный производитель оборудования для добывающей промышленности одним из первых почувствовал на себе влияние экономического кризиса. О том, почему это произошло и как предприятие приспосабливается к новым условиям, рассказывает генеральный директор ЗАО «УГМК Рудгормаш» Аркадий Можаитов.

– Добыча почти всех полезных ископаемых резко сократилась – что и сказалось на горном машиностроении. В августе 2008 года на «РудгормКрупный производитель оборудования для добывающей промышленности одним из первых почувствовал на себе влияние экономического кризиса. Обсуждали, от каких заявок отказаться – их было слишком много. А уже в конце сентября все отозвали заказы. Огромное незавершенное производство потянуло за собой колоссальные проблемы. В результате – если в прошлом году за первые шесть месяцев мы сделали 20 буровых станков, то в этом – всего три. А на них традиционно приходилось более половины заказов. Средняя стоимость такого станка – 25 миллионов рублей. Легко подсчитать, сколько средств мы недополучили. Людей мы почти не увольняли – соответственно, затраты на оплату труда и потребление ресурсов снизились ненамного. Отсюда и проблемы с выполнением ряда финансовых обязательств. Наши первостепенные задачи – сохранить производство и расплатиться с работниками за прошлые месяцы. Активно ищем новые заказы. Определенные результаты есть. В июле доходы составят около ста миллионов рублей (практически столько же мы получили за предыдущие полгода) – за их счет продолжим погашать долги по зарплате. До ноября должны расплатиться. Отмечу, что люди воспринимают это с пониманием. Ведем переговоры с банком о пролонгации кредита – если выплатим его сейчас, не на что будет выполнять заказы.

– Озабоченность положением «Рудгормаша» проявили областные власти.
– Их моральная поддержка сегодня важна как никогда. Ведь мы работаем с очень крупными компаниями, и уже были случаи, когда они отказывались делать предоплату из-за опасений, вызванных сообщениями в СМИ. Но, приехав к нам, убеждались, что все нормально, предприятие не простаивает.
– Какие меры экономии вы принимаете?
– Думаем, как сократить потребление ресурсов, проводим комплексную реструктуризацию – прежде всего, кадровую. У нас 2,5 тысячи сотрудников, удержать всех не сможем: в ближайшие полгода, а то и год, ситуация в России и за рубежом вряд ли улучшится. Увольнения начали с высшего руководства, рабочие будут уходить в последнюю очередь. Все зависит от объема заказов.
– Они появляются?
– Да, хотя почти все горно-обогатительные и металлургические предприятия сокращают программы инвестиций. Экономят в первую очередь на оборудовании: новую технику не закупают, стараются подлатать старую. Поэтому у нас стало больше заказов на запчасти. Но предприятия порой предпочитают контрафактную продукцию – она относительно дешевле. Нас «выручают» самоходные вагоны – спрос на них есть, заключены контракты на приличную сумму. В четвертом квартале ждем заказов от угледобывающих предприятий Кузбасса. Есть надежда на вакуумные фильтры, которые мы раньше почти не производили. Их выпускало одно предприятие в России и одно на Украине, где технологии хоть и дешевые, но совсем старые. Чтобы выйти с этим продуктом на рынок, приходится использовать особые формы работы с заказчиками: отдали фильтры на производственные испытания и в аренду. На данный момент делаем еще два, каждый стоит более шести миллионов рублей.
– Потребность в них будет устойчивой?
– Конечно. Вопрос в финансовом положении заказчиков. Одно из добывающих предприятий использует 40 подобных фильтров – их в любом случае надо менять. В этом году они хотели приобрести пять, не хватило средств. Значит, в следующем попробуют.
– А на экспорт что-то производите?
– Кризис все-таки мировой, за рубежом проблемы те же. Из Казахстана в следующем году должны поступить заказы. Был тендер в Индии – мы его, по косвенным данным, выиграли. Другой потенциальный партнер – Северная Корея, оттуда нам регулярно звонят, но пока предлагают снизить цену до таких значений, на которые мы не можем пойти. С директором одного западного холдинга (есть предприятия в Швеции, Северной Ирландии, Австралии) – договорились о совместном поиске инвестиций и продвижении нашего обогатительного оборудования в страны Европы и Африки. Это грохоты, сепараторы – сравнительно дешевые и простые в изготовлении, что позволит нам выпускать большие объемы продукции.
– Очевидно, что «Рудгормаш» рассчитывает выдержать все трудности. Значит, прогнозы делаются и на несколько лет вперед?
– Использование оборудования того или иного производителя в добывающей промышленности определяется еще на стадии проектирования. Проект разработки карьера делается лет пять. К примеру, недавно нам пришел запрос от белорусской организации – сможем ли в 2015 году поставлять технику. Отвечаем: «Да, сможем», и они закладывают наше оборудование в свой проект. Это определенная гарантия для нас: все рассчитывается таким образом, что на конкретном карьере будет очень тяжело работать с техникой, сделанной на другом предприятии. Вот почему мы сегодня очень плотно контактируем со всеми крупными проектными организациями своей отрасли, которые есть в России. Послали им свою документацию на оборудование.
– Конкуренция жесткая?
– Буровые станки в России выпускаем только мы. Так что мы надеемся использовать свои преимущества. Для этого предстоит реализовать инвестиционный проект, который будет окончательно проработан месяца через два. Если привлечем серьезного инвестора (какой-либо западный фонд) – сможем модернизировать и диверсифицировать производство. Выпускать только горно-обогатительное оборудование – ненадежно, кризис это показал.
– Какие новые виды продукции, кроме вакуумных фильтров, планируете освоить?
– В середине августа закончим производственные испытания уникальной колтюбинговой машины. В России таких вообще никто не делает. Предназначена она для ремонта газовых и нефтяных скважин. В условиях кризиса эта техника становится вдвойне востребованной: бурить новые скважины очень дорого, проще отремонтировать старые, которые использованы процентов на 30–50. К ноябрю наш первый образец должен пройти промышленные испытания в Уренгое. Если все пройдет удачно, начнем серийный выпуск. Каждая машина стоит более 30 миллионов рублей (и это вдвое дешевле иностранных аналогов). Производство рентабельно, спрос большой. «Газпром» уже в этом году готов купить десять штук. Интерес проявила еще одна российская нефтяная компания и Туркмения. Есть планы и, так сказать, на «после кризиса». Будем развивать сервисные центры, аутсорсинг. Готовимся к этому сейчас – чтобы на выходе из экономической «ямы» быстро перестроиться и получать высокую прибыль.